Так говорил Акира Куросава

Так, в сюрреалистических “Снах” Куросава рассказал о своих страхах перед будущим, уготованным человечеству, а в ностальгической драме “Августовская рапсодия” порассуждал о том, какие ошибки совершил мир в XX веке. Почти до самой смерти, борясь с потерей зрения и преклонным возрастом, Куросава продолжал писать новые сценарии. А его последний фильм дал исчерпывающий ответ на вопрос, который он задавал себе последние 20 лет.

5. «Еще нет» (Maadadayo, 1993)

Последний фильм в карьере Куросавы, вышедший на закате прошлого века, хранит в себе ответы на все вопросы о жизни и работе мастера. Переживший серьезные личные и творческие проблемы, а также тяжелейший период в истории родной страны, в возрасте 84 лет он разродился наиболее оптимистичной и жизнелюбивой картиной среди всех своих работ.

Ее название, «Еще нет», взывает к старой японской легенде, которую Куросава рассказывает на новый манер. Главный герой, профессор немецкого языка Учида, выходит на пенсию, чтобы сосредоточиться на написании мемуаров и между делом порефлексировать по поводу прожитой жизни. Каждый год в свой день рождения он задается вопросом: «А не пора ли мне на тот свет?». Но, несмотря на течение времени, ответ остается неизменным: «Еще нет».

Во время работы в университете, растянувшейся на десятки лет, Учида взрастил целую толпу благодарных студентов, многие из которых изрядно преуспели в собственных начинаниях. В финальном монологе Куросавы от послевоенной депрессии, присущей его ранним картинам, не осталось и следа — персонажами фильма выступают благополучные и довольные жизнью люди, которые, даже спустя годы, не забывают старого профессора и помогают ему в любых напастях. «Еще нет» — это полная ностальгии ода взаимопомощи, призванная показать, что пути гуманизма, к которым Куросава обращался на протяжении всего творчества, неизбежно приводят к личному счастью и благополучию окружающих.

Напоследок он снял простое и крайне наивное кино, полное дурашливых глупостей, танцев и песен — идеальный финал для любого творца. При этом картина является очевидной аллюзией на судьбу Куросавы, который прожил полную невзгод жизнь, но не потерял веры в человечество, вырастил поколения талантливых кинематографистов по всему миру, а на старости лет почивал на лаврах и радовался остаткам отведенного времени. По своей сути «Еще нет» — это фильм-прощание, оставляющий приятное послевкусие от всей карьеры режиссера, ведь вопреки мрачности его работ, их герои всегда смотрели на мир с оптимизмом.

4. «Дерсу Узала» (Derusu zāra, 1975)

«Дерсу Узала» вышел на экраны в разгар творческого кризиса Куросавы — ровно между финансово провальным «Под стук трамвайных колес» и спасительным самурайским эпосом «Тень воина». Сломленный неудачами режиссер не находил в себе сил и свежих идей для продолжения творчества, но на выручку, как ни странно, пришел советский «Мосфильм». К тому моменту Куросава был не самым чуждым для русского зрителя режиссером, ведь в его послужном списке имелись экранизации произведений Достоевского и Горького.

Русско-японский проект кардинально отличается от остального творчества японца. Урбанистические пейзажи сменились лесными массивами, а вместо фирменного гуманизма центральную роль заняла любовь к природе. Главный герой фильма — исследователь тайги и Дальнего Востока Владимир Арсеньев. В своих путешествиях по малоизученным территориям он натыкается на нанайского охотника Дерсу, с которым у него завязывается настоящая дружба.

Картина посвящена трепетным отношениям Дерсу с тайгой, полным глубокого доверия и взаимного уважения. За внешней потешностью и ломаным русским языком охотника скрывается безграничная, почти религиозная любовь к природе, и рьяное стремление не дать людям нарушить тонкую гармонию нетронутых человеком просторов. Из всех фильмов Куросавы «Дерсу Узала» — наиболее добрый и человечный. И если «Ран» считается самым красивым цветным фильмом режиссера, то благодаря ярким таежным пейзажам и ясному закатному небу приключения забавного охотника не сильно от него отстают.

3. «Рай и ад» (Tengoku to jigoku, 1963)

Индустриализация послевоенной Японии привела к резкому обогащению высшего класса и еще большему обеднению низшего, а социально-экономический кризис создал непреодолимую пропасть между богатыми и бедными не только в образе жизни, но и в умах людей. В такой ситуации представители разных классов начали видеть друг в друге врагов и судить окружающих исключительно по размеру кошелька, а не по словам и поступкам. Именно об этом отсутствии понимания между людьми из разных миров Куросава снял крайне вдумчивый нуарный триллер — «Рай и ад».

Главный герой картины — богатый бизнесмен Гондо. Будучи совестливым главой обувной компании, он противостоит корпоративному злу в лице совета директоров, который намерен снизить качество продукции ради легкой наживы. Для обывателей Гондо такой же бесчеловечный магнат, как и его коллеги, но на деле он старается думать не о деньгах, а о простых людях, для которых изменение политики компании станет очередным ударом по пустому кошельку.

Главный герой живет в метафорическом «раю» на вершине холма, в то время как его антагонист, обитает в «аду» трущоб. Оба могут видеть жилища друг друга из собственных окон, и если богатые предпочитают не смотреть под ноги, то бедным остается лишь копить ненависть к людям, возвышенные дворцы которых ежедневно мозолят глаза своей роскошью.

После продолжительного созерцания чужого богатства упомянутый злодей решает отомстить проклятым олигархам, похитив сына Гондо ради выкупа, но в решающий момент ошибается и вместо нужной цели хватает соседского мальчишку из бедной семьи. Несмотря на оплошность, преступник не намеревается отступать от изначального плана и требует от Гондо проявить гуманизм, заплатив выкуп за чужого сына. В итоге перед главным героем возникает моральная дилемма — стоит ли ребенок из бедной семьи тех же денег, что и из богатой, или на человеческих жизнях висят ярлыки с различными ценами?

Распространенный на Западе, но несвойственный для Японии, триллер о похищении удался Куросаве на славу — взяв за основу простенький роман американского писателя, он превратил его в сложную притчу о том, как деньги и статус отдаляют людей. Режиссер задается вопросами не только о ценности жизни, но и о том, как преодолеть социальный барьер, мешающий людям жить в гармонии. «Рай и ад» получился серьезным исследованием классового неравенства, облаченным в напряженный детективный триллер с весьма неординарной структурой повествования.

2. «Плохие спят спокойно» (Warui yatsu hodo yoku nemuru, 1960)

При написании сценария для картины «Плохие спят спокойно», одного из наиболее совершенных своих фильмов, Куросава вдохновлялся шекспировским «Гамлетом». Роль датского принца досталась молодому бизнесмену Коити, занимающему высокую должность в одной из крупных японских корпораций. Однако на поверку он оказывается вовсе не амбициозным менеджером, а настоящим волком в овечьей шкуре. Дело в том, что высшее руководство компании довело до самоубийства его отца, и парень поклялся добраться до самых верхов, дабы низложить обидчиков вместе с их успешным бизнесом.

На этот раз Куросава использовал совершенно нетипичный для своих фильмов подход. Чаще всего его сюжеты рассказывают о людях, сломленных окружающей действительностью, но не утративших достойного морального облика. «Плохие спят спокойно», вышедшие за три года до «Рая и ада», также исследуют вопросы классового неравенства и социальных проблем, вызванных индустриализацией Японии, однако, делают это с совершенно иным настроем.

Главный герой «Рая и ада» олицетворяет собой человечную грань бизнеса, воспринимаемого простым народом в штыки. Он сохраняет гуманистический настрой, несмотря на экономические сложности в стране и общественное мнение, сложившееся о капитализме. В истории Коити корпоративные магнаты, напротив, показаны карикатурными злодеями, которые постепенно порождают в душе главного героя ненависть и гнев. Если в «Раю и аду» нашлось место оптимизму, то в «Плохие спят спокойно» межклассовая борьба изображена безобразной и жестокой распрей. И, конечно, по мнению Куросавы, в такой войне победителей быть не может.

Режиссер впервые в карьере сделал упор на теме ненависти и мщения, являющейся крайне нетипичной и изрядно контрастирующей с присущим ему человеколюбием. «Плохие спят спокойно» наполнены мрачным пессимизмом и безысходностью. В них Куросава вывел на первый план ненависть простых людей к капиталистическим устоям. Ненависть, которая предательски отвлекает внимание от истинного врага — социальной несправедливости, вызванной тотальным непониманием между бедными и богатыми.

Куросава сталкивает отчаянного главного героя со злым и невероятно жестоким противником, акцентируя внимание на том, что усмирив конкретного врага, социально-экономическую проблему в стране решить не удастся. А мстительность породит лишь новую изувеченную душу, коих в Японии того периода было бесчисленное множество.

1. «Жить» (Ikiru, 1952)

Лишь один фильм Куросавы способен бросить вызов его главному шедевру в лице «Семи самураев» — драма «Жить». «Плохие спят спокойно» и «Рай и ад» показали две стороны корпоративной индустриализации послевоенной Японии, но именно фильм 1952-го года стал отправной точкой этого социально-ориентированного триптиха. Если упомянутые картины взглянули на промышленный рост глазами богачей и обиженных ими бедняков, то в «Жить» рассказывается история человека, застрявшего ровно посередине — между неумолимых шестеренок устаревшей бюрократической системы, отказавшейся умирать вместе с растерзанным режимом и сохранившей контроль над страной в период индустриализации.

Главный герой картины — мелкий клерк Ватанабэ, который работает в бюрократическом аду, вышедшем словно из-под пера Франца Кафки. Долгие 25 лет он перекладывает бумажки из одной стопки в другую, шлепает новые печати поверх старых и отправляет очередных посетителей дальше по бесконечной цепочке административного кошмара. Любые запросы теряются по пути и становятся дополнением к неиссякаемым стопкам на столе Ватанабе и ему подобных.

Узнав о том, что он неизлечимо болен и ему осталось жить всего полгода, Ватанабэ вдруг осознает — грамота в честь 25-летней исправной службы является не наградой, а клеймом на бессмысленно потраченной жизни. Он увольняется с работы и решает наверстать все, что прошло мимо него за годы канцелярской возни. Однако к нему быстро приходит осознание, что нельзя в одночасье научиться жить, сколько бы денег и свободного времени не было в запасе. После череды безумных гулянок и мимолетных знакомств, главный герой понимает, что его попытки — это всего лишь иная форма бессмысленной траты сил.

Израсходовав впустую две жизни, Ватанабэ сталкивается с центральным вопросом фильма — что значит быть живым? Наблюдая за окружающими, он приходит к выводу, что в этом занятии нет ничего особенного — те, кто в полной мере ощущает дыхание жизни, не совершают ежедневных подвигов и не меняют мир к лучшему, а банально наслаждаются буднями, сотканными из самых разных и, на первый взгляд, незначительных мелочей. Картина Куросавы исследует судьбу отдельно взятого человека через парадигму его собственного мироощущения и через взгляды окружающих, не видящих всей глубины перемен, что происходят внутри него.

По иронии судьбы жизнь героя чахнет и загибается, но надвигающаяся смерть оказывается единственной силой, способной заставить его идти вперед. Посредством этой аллегории Куросава изрек предельно простую мысль — если под присмотром смерти способно прорасти нечто прекрасное, то затянувшаяся депрессия послевоенной Японии рано или поздно обязана развеяться. Там самым режиссер вновь обратился к универсальному посылу — если взять себя в руки и перестать бояться мучительного конца, то можно изменить к лучшему себя, мир и людей вокруг. Человечество способно спастись от самого себя лишь в том случае, если в сердце каждого отдельно взятого человека сохранится надежда на светлое будущее.