Аполлон-10½

Например, в семье с огромным количеством свободных рук никогда не заканчивается домашняя рутина. Родители Стэна, купившие новый дом в пригороде, заставляют детей таскать мусор в бесплатных и вечно протекающих бумажных пакетах. А расположившаяся неподалеку NASA построила лунный модуль вдвое меньше положенного, и теперь им требуется мальчик для секретной космической миссии. Все эти события вызывают единственный вопрос — «почему».

Однако последнюю деталь лучше опустить, ведь несмотря на то, что Стэна планируют отправить на Луну перед самим Нилом Армстронгом, распространяться об этом строго запрещено. К тому же на пороге 1970-х загадок и приключений хватает и на привычной Земле. Будущее с его невероятными нововведениям и пугающими треволнениями стучится во все двери Соединенных Штатов, до которых только может дотянуться (см. наш текст).

Пока NASA, на которую работают почти все жители Хьюстона, сражаются со страшными русскими за космические просторы, бытовые чудеса вроде цветных телевизоров и кнопочных телефонов становятся реальностью. И хотя в мире бушует невидимая война, а убийства политических лидеров регулярно омрачают новости, безумства взрослого мира абсолютно непонятны юному Стэну.

Детство подобно мозаике, ведь оно состоит из множества уникальных и тем не менее универсальных кусочков. В 1960-х Ричард Линклейтер, как и главный герой «Аполлона-10½», в компании родителей наблюдал за шажком Нила Армстронга и с нетерпением ждал изобретения пластиковых мешков для мусора. Потому в новом фильме он воссоздает собственную юность, объединяя милые сердцу мелочи и небольшие преувеличения.

Вероятно, драки за телевизор в доме маленького Ричарда не были столь варварскими, а работа отца в финансовом отделе NASA — бессмысленно скучной. И секретная миссия, в которой школьника в одиночку отправляют на Луну — скорее всего, крошечный вымысел. Ведь любое сплетение воспоминаний, коим и является «Аполлон-10½», состоит из разрозненных фрагментов, пробелы меж которыми заполняет буйная фантазия.

Подобно «Руке бога» Паоло Соррентино (см. наш текст), картина Линклейтера представляет собой пыльную коробку, доверху набитую отрывками из детства, важными и не очень. Он с теплотой перебирает воспоминания о великих свершениях и крохотных радостях и, хаотично копошась в ностальгии, демонстрирует миру богатства эпохи собственной юности.

Затаившись в сторонке, «Аполлон-10½» наблюдает, как нация объединяется вокруг космической гонки. Астронавты, время от времени пролетающие над Стэном в экспериментальных самолетах, становятся для американцев всех возрастов настоящими супергероями. И в этом единении большинство из них игнорируют политическую нестабильность и экономический кризис, который одинаково подкашивает семьи по всей стране.

Но, как показывает Линклейтер, детство — это не определенное время и место, насмерть застывшее в бетоне. Оно больше походит на стремительный ручей, что норовит убежать и по дороге сталкивается со множеством таких же неуемных потоков. В каждой юности есть совершенно уникальные оттенки, но зачастую они написаны красками из одной палитры.

Так, в чьей-то жизни Нил Армстронг не оставил пыльного следа, но герои детства есть у каждого. Если для большинства нефтяной кризис ассоциируется с далекой историей, то финансовые неурядицы знакомы многим семьям. Даже в коробке с воспоминаниями, совершенно чужой и прибывшей из-за океана, можно отыскать близкие образы.

Родители Стэна намеренно держатся с детьми отстраненно и не подпускают к трудностям обычной американской семьи из 1960-х. Потому вместо пустых полок магазинов мальчик запоминает, как мама умела готовить десяток одинаково вкусных блюд из ветчины. А война сжимается до секундного кадра в телевизоре, который мгновенно затмевают ожесточенные бои с сестрами за просмотр любимых сериалов.

Линклейтер дважды пробовал себя в технике ротоскопирования, но история о взрослом, который пытается воссоздать собственную юность, — идеальный кандидат для этого стиля. Ведь вопреки тому, что почти все происходящее — самая обыкновенная реальность, в глазах героя она расцветает фантасмагорическими цветами.

Повзрослевший ребенок описывает почивший мир ослепительными красками и ставит акварельные разводы там, где память норовит стереть скучное прошлое. Из привычной жизни пропадает вся тоска и монотонность, страхи отступают перед давно побежденными монстрами, а по-настоящему важные моменты, наоборот, обрастают новыми, иногда не слишком правдивыми деталями.