Пылающий

При этом он давно планирует озарить мир своим литературным шедевром, вот только никак не может определиться, какую часть современной корейской действительности стоит обернуть в слова. Но чтобы не помереть с голоду во время раздумий, парень таскает мешки в мелких магазинах и развозит различные товары на ржавом грузовике. Во время одной из таких халтур он встречает школьную знакомую Шин Хаэми, которая, несмотря на долги и безработицу, грезит об известности и карьере кинозвезды.

Для потенциального кумира молодежи Хаэми достаточно симпатична, правда, по большей части благодаря дорогущей пластике, но с актерским мастерством дела у нее обстоят не лучшим образом. Хотя на свидании с Джонсу она показывает пантомиму с чисткой воображаемых мандаринов, да столь убедительно, что парню остается лишь сыпать комплиментами. «Дело не в таланте, нужно просто забыть о том, что мандаринов здесь вовсе нет», — отвечает ему Хаэми. Тема этих эфемерных фруктов, как метафора неуловимости смысла жизни, еще не раз всплывет на протяжении «Пылающего».

Грезящий о литературной славе Джонсу совершенно не производит впечатления писателя-интеллектуала. Парень не в состоянии вразумительно ответить ни на один вопрос о своем романе, постоянно ускользает от литературных обсуждений, а из классиков, похоже, читал лишь Уильяма Фолкнера. Примечательно, что «Пылающий» является переосмыслением рассказа Харуки Мураками «Сжечь сарай», который в свою очередь отсылает к одноименному произведению Фолкнера, повествующему о становлении молодого парня на фоне проблем в отношениях с отцом. Похожие темы эксплуатирует и фильм Ли Чхан-дона.

Джонсу быстро влюбляется в красивую девушку, однако их отношения обрываются после неуклюжего секса, поскольку Хаэми отправляется в путешествие по Африке в поисках смысла жизни. На Черном Континенте подобные мытарства называют «Большим голодом», утолить который способны лишь самопознание, открытие разума для вселенской информации и прочая ерунда. Собственно, ради этого Хаэми и бросает крохотную комнатушку, подработку рекламной моделью и кота по имени Бойлер. Последнего Джонсу придется время от времени подкармливать, хотя зверюга оказывается еще призрачнее, чем вымышленные мандарины.

Фильм впервые меняет настроение, когда Хаэми возвращается из путешествия, да не одна, а с богатым красавчиком Беном, играет которого звезда «Ходячих Мертвецов» Стивен Юн. Бен превосходит Джонсу буквально во всем — он гораздо симпатичнее; водит Порше, а не ржавый драндулет; живет в шикарном доме и по вечерам вместо просмотра новостей о внешней политике США устраивает званые вечера.

Фрустрация, раздраженность и зависть главного героя стремительно выходят на первый план, и подобие непринужденной комедии превращается в гнетущую драму. В то время как новоиспеченная парочка наслаждается жизнью, ревность и ущемленное достоинство меняют Джонсу. К тому же он отчетливо понимает, что Хаэми для Бена — всего лишь временное развлечение, и его такая ситуация совершенно не устраивает. Однако молодой человек вынужден мириться с подобным положением дел, не зная куда деть обуревающее его разочарование.

В один из вечеров Бен, оставшись наедине с Джонсу, рассказывает ему о своем хобби. Раз в пару месяцев он разыскивает заброшенные теплицы в пригороде Сеула и поджигает их. Каких-то десять минут и вселенная избавляется от очередного дурацкого строения, о котором никто не спохватится. По его словам, мир полон теплиц, которые только и ждут, что их кто-то сожжет. Напоследок Бен сообщает, что уже заприметил новую «жертву» близ фермы Джонсу.

Эта простенькая мысль крепко укореняется в голове главного героя. До такой степени, что он начинает исследовать окрестности в поисках потенциального пепелища, составлять схемы близлежащих теплиц и ежедневно проверять их сохранность. Но по истечении определенного времени теплицы остаются нетронутыми, а Джонсу в своей маниакальной одержимости окончательно теряет связь и с Беном, и с Хаэми.

Пытаясь отвлечься от злополучных теплиц, главный герой обнаруживает, что Хаэми бесследно пропала, а Бен, как ни в чем не бывало, сообщает, что теплицу он давно сжег, а старой подружке уже нашел замену. В голове Джонсу с новой силой начинают плодиться вопросы. Был ли разговор о странном увлечении лишь игрой разума? А, быть может, теплицы — это лишь метафора чего-то более зловещего? И куда, в конце концов, делась Хаэми?

В этот момент фильм вновь меняет жанр, оборачиваясь полноценным мистическим триллером. Жутким, зловещим и чрезвычайно фрустрирующим. Главный герой, не способный уловить всей сути происходящего, идеально иллюстрирует раздражение от отсутствия ответов на простейшие вопросы. В мире «Пылающего» все ставится под сомнение — мотивации героев, реальность событий, даже чертов кот и мандарины!

«Большой голод», о котором говорили африканские племена, не утолить ничем, а значит люди вынуждены всю жизнь скитаться в растерянности. От того незадачливые герои Ли Чхан-дона не способны понять ни самих себя, ни друг друга, ни окружающую их действительность. Оттого Джонсу бесцельно мается мыслями о пропавшей девушке, несгоревших теплицах и отце, чье поведение он не может принять с самого детства. Оттого Хаэми танцует в компании кенийских бушменов, надеясь получить ответы на эфемерные вопросы. И оттого в героях и во всей корейской молодежи, по версии режиссера, копится разочарование, неудовлетворенность и зависть. Потому что смысла в жизни нет, а его поиски тщетны.

Корейский кинематограф славится своей приземленностью и порой излишней реалистичностью. Однако все предыдущие фильмы Ли Чхан-дона, от «Мятной конфеты» до «Поэзии», хоть и вращались вокруг совершенно обычных людей и понятных чувств, всегда содержали в себе толику мистичности. Особенно это заметно в последних картинах режиссера, «Тайном Сиянии» и «Поэзии», в которых главные героини пытались обрести душевное равновесие в мире, принимающем детоубийства и изнасилования. «Пылающий» также полон странных и загадочных сцен, выводящих происходящее за рамки обыденности.

В отличие от литературного оригинала «Пылающий» не останавливается на полуслове. Вторая половина картины посвящена личным домыслам режиссера, направленным на заполнение раздражающей недосказанности первоисточника. Благодаря неоправданно резкой концовке Мураками, попытка Ли Чхан-дона пофантазировать о судьбе пресловутых теплиц выглядит не моветоном, а уместным сглаживанием углов. Хотя освещенных событий все равно не хватает на то, чтобы равномерно заполнить огромную 150-минутную продолжительность фильма, вследствие чего картина ощущается слегка затянутой.