Будильник, чуть-чуть не дождавшись шести утра, заводит истошный вой. Сначала протяжно визжит, а после переходит на прерывистое кряхтение, будто поросенок с выпученными глазами, которого переворачивают с бока на бок. Скорее всего, следом он бы захлопал в ладоши, но Анджела выплевывает скабрезное словцо и обрывает выступление непризнанного таланта.
В последнее время девушка не замечает, как дни проносятся мимо — даже кошка, приметившая задиристого пса, менее проворна. Она работает в румынской компании, которая снимает рекламу для зарубежных подрядчиков и иногда отвлекается на настоящее кино. Правда Анджелы съемочный процесс толком не касается, ведь большую часть дня она колесит по Бухаресту.
Встретить заказчика в аэропорту, отыскать объективы в пучинах Тартара или повздорить с цыганами — это самые ответственные задачи, на которые может претендовать Анджела. И наградой за это мельтешение становятся возможность пригубить вина перед сном и отдаться молодящемуся старику прямо в машине. Расклад, который совсем не тянет на сказку.
Сорок лет назад по тем же проспектам и дворам ездила другая Анджела — таксистка с уверенным взглядом и боевым нравом. Бухарест 1981-го года мало отличался от современной версии. До румынской революции и расстрела Николае Чаушеску оставалось десятилетие, но, как и во все времена, тревоги простых людей упивались собственным консерватизмом.
Пока одни строили карьеру на не самой любимой работе, другие мечтали о человеческом тепле и семейном уюте. Кто-то грезил падением диктатуры, а кто-то предвкушал политику жесткой экономии. Но в остальное время румыны занимались привычными делами — стояли в очередях, гуляли с детьми, судачили с соседями и набивали ноги ватой в рюмочных.
На эту пору выпала зрелая молодость Анджелы и наиболее судьбоносные события. Работа в такси свела ее с новым мужем, который пил также рьяно, как и предыдущий. Рождение сына, измены и вынужденная разлука. В те годы жизнь била ключом, подобно струе дефицитного шампанского, устремившейся к не менее дефицитному телевизору.
Может показаться, что «Не ждите слишком многого от конца света» Раду Жуде — это социальная драма, одновременно существующая в двух временных плоскостях. В действительности, немногочисленные эпизоды из восьмидесятых заимствованы из картины Лучиана Брату «Анджела едет дальше». Поначалу это походит на дань уважения, но в последствии Раду Жуде идет гораздо дальше.
Он буквально присваивает чужую работу. Помимо того, что фильмы частично сняты в одних локациях, современная часть пускает в кадр главных героев своей предшественницы. Подкошенных временем и переживаниями, но отлично помнящих времена, когда Анджела работала в такси. Тем самым Раду Жуде превращает чужую работу в предтечу собственного вымысла.
Фантазии наслаиваются одна на другую до тех пор, пока не обратятся в правдоподобное, почти документальное произведение. Похожим образом поступил Роберт Мачоян в картине «Убийство двух любовников» (см. наш текст), когда намеренно мифологизировал происходящее и вывел его в плоскость осязаемой действительности, которая едва не выбралась за рамки художественного произведения.
Более того, Раду Жуде не ограничился визуальной и смысловой доминацией над чужой работой и переиначил ее настроение. С одной стороны, обе картины рассказывают о бедственном положении румынского рабочего класса — Анджела из восьмидесятых сама была солью земли, а ее вульгарная тезка работает с людьми, балансирующими на границе бедности.
«...не думали ли вы, что конец мира, когда он наступит, будет очень похож на это? Мне не кажется, что произойдет катастрофа или землетрясение и потоп; нет, наши потомки будут просто замерзать и вот так же глядеть на прекрасные здания, погруженные в белизну и звон снега...»
— Гайто Газданов, «Авантюрист»
Нюанс кроется в том, что Лучиан Брату будто бы искренне горевал из-за несправедливостей, с которыми сталкивается простой народ. Но Раду Жуде, под стать задиристому будильнику, громко хохочет в лицо всем невзгодам. Привычный и в меру благополучный мир однажды затеряется между половиц, как сорвавшаяся с дырявого халата пуговица. Только в этом нет трагедии.
И Анджела прекрасно это осознает. Работая по 16 часов за нищенскую зарплату, она не теряет стойкости духа — постоянно матерится, фонтанирует скабрезными анекдотами, снимает провокационные видео в образе лысеющего мачо и потешается над тем, что семя ее любовника заляпало платье. Казалось бы, такая жизнь — сплошной повод для уныния и разочарования, но ей некогда об этом думать.
Возможно, сам того не желая, Раду Жуде придал новый смысл своей картине, который вытекает из ее же заглавия. Вопреки мнимой глобализации, современный мир довольно уродлив и неоднороден, достаточно посмотреть на него не сквозь пелену собственного комфорта. Поэтому конец света, которым грезит человечество, с большой долей вероятности обернется коллективным разочарованием.
Пока одни боятся ядерной зимы, глобального катаклизма или смертельного вируса, другие трепещут перед многотонной ящерицей. Но это слишком радикальные и молниеносные процессы. На деле же надежда гаснет постепенно и тысячи раз на дню, но в каждом случае немного иначе. Местечковый конец света приходит вместе с неоплаченными счетами, пустым холодильником и затянувшимся запоем.
Вероятно, истинный апокалипсис наступил параллельно с событиями картины «Анджела едет дальше». В тот миг прошлое обрело краски, а настоящее погрузилось в черно-белые тона. Вот только никто этого не заметил, потому что все занимались своими делами — сажали картошку, сплетничали и торопили очередь на кассе. Вот и спрашивается, стоит ли ждать столь многого от конца света, когда можно вдоволь над ним посмеяться.
