Капернаум

Впервые картина застает Зейна в зале суда, но не в качестве обвиняемого, а как истца, выступившего против собственных родителей. «Они дали мне жизнь», — отвечает паренек на вопрос судьи о том, в чем виновны его мать и отец. Далее «Капернаум» погружается в прошлое героя, лишь изредка возвращаясь в настоящее для разъяснения, как маленький мальчик со взрослым взглядом потерял волю к жизни.

Точный возраст Зейна не знают даже родители — он, как и сотни детей в округе, рос без документов и какого-либо надзора. Несмотря на то, что главный герой совсем юн, он кажется самым зрелым в семье. Мальчик на равных спорит с матерью, больше других беспокоится за младшую сестренку и после работы покупает ужин для остальных домочадцев. Но «Капернаум» не романтизирует жизнь Зейна, показывая его сильным и стоическим персонажем, наоборот, фильм с грустью демонстрирует, сколь беспощадным может быть детство.

В определенный момент судьба выталкивает паренька на улицу, лишая не только жилья и поддержки близких, но и средств к существованию. А затем ему на голову сваливается обуза в виде маленького ребенка, которого Зейну придется воспитывать почти в одиночку. И это при том, что у него не хватает еды для себя самого.

Доля мальчика и до этого была нелегка — тяжелая работа отнимала все силы, а на беззаботное детство, друзей и игры во дворе совершенно не хватало времени. Теперь же Зейну некогда горевать о бесцельно уходящей юности — он вынужден промышлять наркотиками и воровать, чтобы еще на денек продлить невыносимую жизнь, о которой не просил.

«Капернаум» кажется удивительно далеким, словно он рассказывает о вещах непостижимых в современном мире. Окружение героев и визуальный ретро-стиль не торопятся раскрывать период, в котором разворачиваются события. От того совершенно безобидная сцена, в которой Зейн встречает мужчину в костюме популярного супергероя, оказывается поистине душераздирающей. Показав застрявший в средневековье мир, режиссер Надин Лабаки обрушивает на зрителя суровую правду. Дети, торгующие наркотиками, и 11-летние девочки, проданные в сексуальное рабство своими же родителями — это вовсе не часть давно ушедшего мира, а реалии современного Ближнего Востока.

Подобную правду в кинематографе зачастую смягчают счастливым финалом или романтизацией повествования, как это было во «Льве» и «Миллионере из трущоб». Сила «Капернаума» состоит в пронзительной искренности, с которой режиссер рассказывает о проблемах своей страны. Главный герой, как и тысячи мальчишек по всему миру, не желает существовать в условиях, в которые его поместили безрассудные родители. Он ненавидит эту жизнь настолько, что готов засудить мать за подарок, которым она «наградила» его около двенадцати лет назад.

Нечто похожее было в «Проекте Флорида» и мультфильме «Добытчица», которые рассказывали о жизни детей в мучительной бедности. Однако, «Капернаум» — гораздо темнее и страшнее, это фильм, который не пытается сгладить демонстрируемые ужасы. Надин Лабаки идет на таран и не умалчивает деталей, на которые так легко закрыть глаза, живя в комфорте западного мира.

Герои фильма постоянно твердят, что происходящее вокруг — это нормальное положение дел. Они прикрываются традициями и устоявшимися порядками, когда обрекают на смерть своих же детей. Картина еще молодой ливанской девушки не лишена максимализма и желания преподать урок западу, закрывающему на проблему глаза. И у Лабаки это получилось — картина сорвала овации в Каннах и попала в любопытную компанию на недавнем Оскаре. Хотя порой «Капернаум» ощущается слишком прямолинейным и откровенно давящим на жалость.

Дебютная картина Надин Лабаки «Карамель», вышедшая более десяти лет назад, была полной противоположностью «Капернаума». Воздушная и полная любви к жизни комедия показала добрую и яркую сторону Ливана. Страны, которая в новом фильме Лабаки блещет злым оскалом. «Карамель» элегантно обходила вопросы бедности и невыносимой сложности бытия, так же и «Капернаум» с завидной легкостью отрекается от любых проявлений оптимизма.

Главную роль в фильме исполнил Зейн Аль Раффеа, который подарил своему персонажу не только голос, но и имя. Надин Лабаки рискнула, вручив краеугольный образ в руки не профессионального актера, а мальчика из семьи сирийских беженцев. И это смелое решение оказалось потрясающей находкой — Зейн настолько гармонично влился на улицы Бейрута, что периодически его злоключения заставляют стыдливо отводить взгляд.

Секретом искренности и реальности Зейна стало то, что он самолично пережил похожие события, обрушивающиеся на главного героя, а потому смог кристально честно продемонстрировать свою боль в «Капернауме». По окончании съемок новоявленный актер перебрался в Норвегию и поступил в школу, так что, пусть Лабаки и не под силу изменить чудовищного положения дел в родной стране, мир одного конкретного ребенка она точно сделала лучше.

В некоторых особо драматичных моментах «Капернаум» выглядит мучительно правдоподобным. Трясущаяся камера неустанно следует за главным героем, спотыкается о прохожих и уворачивается от проезжающих мимо машин, а крупные планы, граничащие с дискомфортом, приумножают тесноту Бейрутских улиц. Благодаря этой замкнутости и невозможности что-либо изменить, картина проводит параллель между жалкой жизнью на улице и тюремным заключением.